Я не могу сказать, что понимаю феномен совместных сновидений, не понимал тогда, не смог понять до сих пор. Однако, он имеет место быть.
То время, я стою где-то на солнечной поляне, меня окликивает Кириа, оборачиваюсь, зовёт за собой. Говорит: "мы все тебя заждались". Так идём с ней ещё некоторое время по поляне и выходим на грунтовую дорогу, на которой стоит автомобиль, а точнее, микроавтобус. Рядом стоит женщина в белой блузке и коричневых штанах от спортивного костюма. Было видно, как она что-то сказала, повернувшись к машине, затем из неё выпрыгнула девочка лет пяти с завязанными глазами.
Когда мы с Кирой уже подошли, она стала нас знакомить: "вот это моя мама Татьяна, а это Лера, моя младшая сестра. А это Валентин, мам". Кирина мама, Татьяна, сказала, что Пагавал, кирин папа, тоже с ними, но не хочет выходить, да и я с ним всё равно уже знаком, собственно он поведёт микроавтобус. Я спросил, куда они едут, на что она ответила, что мы все, включая и меня, едем в путешествие. "А меня с вами не отпустят", сказал тогда я. "Ты не хочешь ехать со мной?", спросила Кира. "Мне нужно спросить разрешения", настаивал я по привычке. "У кого?", усмехнулась она. Только в тот момент я осознал, что действительно здесь мне не у кого спрашивать.
Молчаливая девочка с завязанными глазами, которую Кира назвала Лерой, полезла обратно в машину, вслед за ней и мы оказались на задних сидениях. Тётя Таня села на переднее пассажирское сиденье рядом с дядей Пагавалом, который в это время заводил двигатель. Мы тронулись с места и медленно поехали в наше путешествие по ухабистой грунтовой дороге. Вокруг нас были нетронутые цветущие луга, а когда они закончились, то распростёрся океан ржи. Потом была кукуруза и подсолнухи, которые ещё только набирали цвет...
Вот чем она жила, эта девчонка по имени Кирия, это был её мир, в котором она с папой, с мамой и со своей так и не родившейся младшей сестрой может путешествовать просто так. Я в этой их семье был почти свой, в этой не настоящей Кириной семье, которую создало её воображение. Я тогда ещё совсем не понимал, на сколько она сама верила в созданный ею мир. А она верила в него на столько, что заменяла им реальность.